ПРОБЛЕМА ВРЕМЕН�
ВРЕМЯ В ЯЗЫКЕ
Точное различение временных отношений в языке является, по Кассиреру, гораздо более трудной и сложной задачей, чем образование пространства. Пространственные моменты типа «здесь» и «там» сравнительно легко связываются в созерцательное единство, в силу своей одновременной данности. Но ничего подобного нельзя утверждать о моментах времени; наличие одного предполагает отсутствие другого, и поэтому содержание представления времени никогда не замыкается в непосредственном созерцании. Поскольку, считает Кассирер, элементы времени определяются лишь в пробеге сознания и различаются в нем друг от друга, то самый этот пробег (discursus) включается в характерную форму понятия времени.
Но тем самым временное бытие (последовательность) оказывается на совершенно иной ступени, чем пространство, и путь языка к этой ступени соответственно отмечен выработкой новой духовной формы.
РњС‹ видели уже, что образование древнейших пространственных слов Кассирер СЃРІРѕРґРёС‚ Рє постепенному процессу вычленения РёР· чувственного Р·РІСѓРєРѕРІРѕРіРѕ материала локальных обозначений. Аналогичный процесс, РїРѕ его мнению, развитие языка выявляет РІ РЅРѕРІРѕРј ракурсе, РєРѕРіРґР° РјС‹ наблюдаем формирование временных частиц. Текучесть границы, разделяющей сферу естественных Р·РІСѓРєРѕРІ Рё простейших пространственных слов, сохраняет СЃРІРѕСЋ РїСЂРёСЂРѕРґСѓ Рё между пространственными Рё временными обозначениями; даже РІ наших современных языках довольно часто РѕР±Рµ сферы образуют некое неразличимое единство, так что приходится считать обычным явлением употребление РѕРґРЅРѕРіРѕ Рё того же слова для выражения как пространственных, так Рё временных отношений. Р’ первобытных языках это явление встречается гораздо чаще; Гэтчет Рё Кодрингтон РїСЂРёРІРѕРґСЏС‚ массу примеров, РєРѕРіРґР° простые наречия места одинаковым образом употребляются РІРѕ временном смысле, так что, например, слово, обозначающее «здесь», сливается СЃРѕ словом, обозначающим «теперь» Рё С‚.В Рґ. Кассирер отклоняет попытки объяснить этот факт через объективную взаимообусловленность пространственной Рё временной близости Рё дали, РіРґРµ разыгрывающееся РІ пространственно отдаленных местностях должно РІ самый РјРёРі высказывания Рѕ нем быть РІ прошедшем времени. Дело идет здесь, РїРѕ его мнению, РЅРµ Рѕ реально-фактических СЃРІСЏР·СЏС…, Р° РѕР± идеальных; это — ступень сознания, которая еще относительно недифференцирована Рё РЅРµ чувствительна Рє специфическим, различиям пространственной Рё временной форм. Стало быть, РЅР° этой ступени язык еще РЅРµ РІ состоянии выделить своеобразие временной формы как таковой; даже структурные СЃРІСЏР·Рё последней непроизвольно преобразуются здесь РІ пространственные. «Здесь» Рё «там» определяются простым отношением дистанции, которая позволяет переход как РѕС‚ РѕРґРЅРѕРіРѕ Рє РґСЂСѓРіРѕРјСѓ, так Рё обратно РѕС‚ РґСЂСѓРіРѕРіРѕ Рє РѕРґРЅРѕРјСѓ. Р’ противоположность этому время необратимо. РќРѕ обозначая временные определения РїРѕ пространственным аналогиям, сознание упускает РёР· РІРёРґСѓ самое специфику РёС…; первичное созерцание времени как Р±С‹ расщепляет целостность сознания РЅР° РґРІРµ сферы: РЅР° «теперь», освещенное «настоящим», Рё РЅР° темный РєСЂСѓРі всего, что «не-теперь». Рто простое расщепление, РїРѕ Кассиреру, преодолевается СЃ развитием сознания. Вообще переход РѕС‚ чувства времени Рє понятию времени РѕРЅ разделяет РЅР° три этапа, имеющие, РїРѕ его словам, решительное значение Рё для отражения сознания времени РІ языке. Первый этап отмечен полным господством РІ сознании противоположности «теперь» Рё «не-теперь», лишенной всяческих дифференциаций; второй этап начинается СЃ различения определенных временных форм, РіРґРµ совершенное действие отличается РѕС‚ несовершенного, постоянное РѕС‚ преходящего, так что вырабатывается четкая градация временных РІРёРґРѕРІ действия; Рё, наконец, РЅР° третьем этапе появляется чистое понятие времени как абстрактного понятия РїРѕСЂСЏРґРєР° Рё возникают различные ступени времени.
Подобно отношениям пространства, и время первоначально опутано в сознании признаками вещи и свойства. Различия временных значений поначалу кажутся еще различиями свойств; по Кассиреру, это явление присуще отнюдь не только глаголам, но и существительным. Смысл времени и многоразличие его отношений фиксируется не иначе, как в феномене изменения; здесь глагол, будучи выражением определенного состояния изменения или обозначения самого акта перехода, выступает единственным носителем временных определений (не случайно, что немецкое выражение Zeitwort — временное слово — означает именно «глагол»). Необходимость этой связи подчеркивал еще Гумбольдт; глагол, по Гумбольдту, есть концентрация энергической (не просто качественной) атрибутивности через бытие, где атрибутивность заключает стадии действования, а бытие — стадии времени. Но уже сам Гумбольдт оговаривает это определение, как не одинаково свойственное всем языкам. Так, в малайских языках, например, отношение времени связано с существительным. Наиболее отчетливо эта связь проявляется там, где для различения пространственных и временных отношений употребляются одинаковые языковые средства (примеры этого Кассирер находит у Тилинга, Боаса, Годдарда). Сознание еще не в состоянии различать чистую специфику временного; «теперь» и «не-теперь» содержательно уподобляются «здесь» и «там». Решительный поворот к форме времени обусловлен, по Кассиреру, противоположностью прошлого и будущего.
Так, исследования РїРѕ детской психологии показывают, что РІ развитии детской речи образование наречий времени появляется позже наречий пространства, Р° выражения типа «сегодня», «вчера» Рё «завтра» поначалу лишены сколько-РЅРёР±СѓРґСЊ острого временного отграничения: «сегодня» значит здесь РІ настоящем вообще, «вчера» Рё «завтра» выражают прошлое Рё будущее вообще; различение временных качеств сопровождается отсутствием количественной меры. РќРѕ РІ некоторых языках стирается даже качественный аспект; Вестерман, например, РїСЂРёРІРѕРґРёС‚ случай РёР· языка РРІРµ, РіРґРµ РѕРґРЅРѕ Рё то же наречие служит для обозначения как «вчера», так Рё «завтра». Аналогичный пример находит Кассирер РІ грамматике языка Шамбала, составленной Рёлем; здесь РѕРґРЅРёРј словом охватываются как самое далекое прошлое, так Рё самое далекое будущее. Рто поразительное явление Рёль объясняет местными негритянскими воззрениями РЅР° время как РЅР° вещь; РїРѕ Кассиреру, вещность времени выражается также РІ том, что отношения времени передаются Рё через существителъные, имеющие первоначально пространственное значение. Единство действия распадается РЅР° части Рё постигается РІ РЅРёС…; само действие описывается РІРѕ всех СЃРІРѕРёС… отдельностях, каждое РёР· которых выражается особым словом. Причину этого Кассирер усматривает РІ примитивном представлении времени, ограниченном СѓР·РєРёРј слоем сознания непосредственно свершающегося. «Целостность действия, — РїРѕ его словам, — может поэтому апперципироваться РІ мысленном Рё языковом охвате РЅРµ иначе, как через то, что сознание РІ буквальном смысле «осовременивает» его РІРѕ всех его отдельных стадиях Рё как Р±С‹ вдвигает эти стадии, РѕРґРЅСѓ Р·Р° РґСЂСѓРіРѕР№, РІ светлый срез непосредственного свершения» (1.175). Р’ результате возникает некая мозаика, лишенная, однако, единства; каждая подробность определена РЅР° манер точки настоящего времени Рё, разумеется, РёР· агрегата таких точек РЅРµ может возникнуть никакой временной континуум.
Кассирер остроумно сближает эту лингвистическую форму СЃ зеноновским парадоксом неподвижности летящей стрелы. Освобождение языка РѕС‚ этой трудности начинается, РїРѕ его мнению, там, РіРґРµ язык вырабатывает себе совершенно РЅРѕРІРѕРµ средство для постижения временных структур. Схема сохраняется Рё здесь. Целостность времени, понимаемая прежде субстанциально, должна замениться функциональным единством. Созерцание временного единства действия РґРІРѕСЏРєРѕ: РѕРЅРѕ РёСЃС…РѕРґРёС‚, СЃ РѕРґРЅРѕР№ стороны, РѕС‚ субъекта действия, Рё, СЃ РґСЂСѓРіРѕР№ стороны, РѕС‚ цели действия, Рё хотя РѕР±Р° момента лежат РІ совершенно различных плоскостях, РѕРЅРё РІСЃРµ же соединяются силою синтетического понятия времени, преобразующего РёС… противоположность РІ соотнесенность. Ртот функционализм, считает Кассирер, выражается РІ высокоразвитых языках фактом фиксации начального Рё конечного пункта действия (без созерцания частностей самого процесса) РІ единоохватном взгляде.
РќРѕ РЅРµ противоречат ли этому воззрению РЅР° сложный Рё опосредованный характер чистого понятия времени грамматические данные «примитивных» языков, насчитывающих невероятное богатство временных форм глагола? Язык Сото, РїРѕ Рндеману, обладает 38 утвердительными формами времени, сверх того -22 РІ потенциале, 4 формами РІ оптативе или финале, большим числом причастных образований, 40 кондициональными формами Рё С‚.В Рґ.; РІ языке Шамбала Рёль различает РґРѕ 1000 Вербальных форм только РІ изъявительном наклонении действительного залога. РќРѕ эти данные выражают РЅРµ чисто временные нюансы, Р° нечто РґСЂСѓРіРѕРµ; полнота вербальных форм, РїРѕ Кассиреру, ссылающемуся здесь РЅР° исследования Зелера Рё Карла фон ден Штейнена, связана РІ этих языках СЃ качественными Рё модальными различениями. Даже там, РіРґРµ язык начинает отчетливо вырабатывать временные определения, РЅРµ может быть РїСЂСЏРјРѕР№ речи Рѕ создании последовательной системы относительных ступеней времени. Прежде чем перейти Рє количественным различиям, язык пребывает РІ созерцательно-качественных; РѕРЅ поначалу различает РЅРµ отношения «времен», Р° РІРёРґС‹ действия. Так, семитские языки РёСЃС…РѕРґСЏС‚ РЅРµ РёР· троякости прошлого, настоящего Рё будущего, Р° РёР· двураздельности совершенного Рё несовершенного действия. Поэтому время совершенного действия, В«PerfectumВ», может служить выражением как прошлого, так Рё настоящего, РїСЂРё обозначении действия, начавшегося РІ прошедшем Рё продолжающегося РІ настоящем, Р° В«ImperfectumВ» может выражать еще РЅРµ завершенное действие РІ процессе становления Рё поэтому, употребляться как РІ прошедшем Рё настоящем, так Рё РІ будущем (Брокельман). Аналогично обстоит дело Рё РІ древнейших индогерманских языках. Р�сследования Штрайтберга показали полнейшее отсутствие РІ РЅРёС… формальных категорий, обозначающих времена; место последних занимают здесь РІРёРґС‹ действия. РџРѕ Бругману, постепенный переход РѕС‚ РІРёРґРѕРІ действия Рє чистым «временам» наблюдается Рё РІ древнегреческом РїСЂРё сравнении гомеровского языка СЃ древнеаттическим. Таким образом, выработка чисто временных определений представляет сравнительно РїРѕР·РґРЅСЋСЋ стадию развития языка.
Наиболее отдалены от первичной стадии созерцания времени те языковые выражения, которые, по Кассиреру, предполагают форму измерения времени и, стало быть, число. «Здесь, строго говоря, мы стоим уже перед задачей, превышающей круг языка и могущей найти решение лишь в возникших из сознательной рефлексии «искусственных» знаковых системах, образуемых наукой. Но язык содержит решительную подготовку и для этого нового свершения, поскольку развитие системы числовых знаков, лежащей в основании всякого точного математического и астрономического измерения, связано с предварительной выработкой числительных» (1.180).