ШЕЛЕР
Влияние Шелера на «Философию символических форм» одновременно и спорно, и несомненно. Если Гуссерль в самих истоках своих философских устремлений может быть назван антиподом Кассирера, то Шелера сам Гуссерль называл своим «антиподом», и, стало быть, для Кассирера здесь дело шло о двойном антиподе, ибо шелеровский радикализм моментами настолько же отдален от правоверного гуссерлианства, насколько это последнее отдалено от «логического идеализма» Кассирера. � хотя Кассирер прямо опирается на шелеровское учение о «симпатии» в анализе проблемы «чужого сознания» (3.100–105), все же основные константы воззрений обоих философов остаются непримиримо противоположными. Метод Шелера, основывающийся на «переживании» и требующий идти от символов к вещам, заменяя понятия интуициями, во всем обратен методу Кассирера, насквозь логическому и идущему от вещей к символам. Разительный контраст очевиден уже в манере изложения философов: осторожное, строго концептуальное и традиционное «legato» у Кассирера с редкими прорывами в «невозможное» и — острое, беспедальное, разяще-личностное «staccato» языка сущности у Шелера, с самого начала нацеленного на «невозможное»: на «материальное априори» (беспрецедентный случай в истории трансцендентализма!) или на «порядок сердца», обладающий, по его словам, не меньшей объективностью и не менее строгой абсолютностью, чем математические истины. Все это наияснейшим образом говорит о спорности какого-либо влияния. Несомненность влияния в ином. «Философия символических форм» многими исследователями, да и самим Кассирером, охарактеризована как философская антропология.[23] Здесь как бы поставлена цель преодолеть обособленность специальных наук о человеке и добиться единой идеи о нем. Но кем же, как не Шелером, основоположником философской антропологии, была впервые узаконена эта цель. «Ни в один другой период человеческого знания, — говорит Шелер, — человек не был столь проблематичен, как в наши дни. Мы располагаем научной, философской и теологической антропологией, не ведающими ничего друг о друге. � поэтому мы лишены какой-либо ясной и устойчивой идеи о человеке. Нарастающая множественность отдельных наук, вовлеченных в исследование человека, в гораздо большей степени запутала, чем прояснила нашу идею о человеке».[24] �менно в этом смысле имя Шелера должно быть отмечено наряду с остальными; шелеровская философия человека — последнее звено в цепи влияний, сопровождающих Кассирера на пути от логико-методологического обоснования научного знания к антропологической философии.
Резюмируя вышеизложенное, можно схематически изобразить истоки и предпосылки кассиреровской философии в следующей таблице.
РњС‹ ничего РЅРµ сказали еще Рѕ центральном пункте этой схемы (Кант), поскольку РѕР± этом речь будет идти РІ следующей главе. Влияние Канта, конечно Р¶Рµ, РѕРіСЂРѕРјРЅРѕ; Кант — основная тональность «Философии символических форм». РќРѕ, продолжая музыкальное сравнение, РјРѕР¶РЅРѕ сказать, что сила влечения Рє этой тональности претерпела здесь явный СЃРґРІРёРі; скорее, РѕРЅР° стала СѓР¶Рµ силой отвлечения РѕС‚ тоники, хотя Рё РІ пределах самой тоники. Кантианская тоника РІСЃРµ еще сдерживает эксцентричность философских устремлений Сѓ Кассирера, как РІ послевагнеровской Рё дошенберговской музыке. Различие Кассирера Рё Николая Гартмана — РґРІСѓС… «марбуржцев» — ярче всего вырисовывается РІ таком сравнении. Отказ Гартмана РѕС‚ Канта есть отказ РѕС‚ прежней тоники путем приобщения Рє додекафонной технике. Кассирер РІСЃРµ еще тонален, РЅРѕ отнюдь РЅРµ РІ классическом смысле, Р° РІ позднеромантическом, РіРґРµ расширение музыкальных средств Сѓ Вагнера, Брамса, Брукнера, Вольфа, Малера ознаменовано РєСЂРёР·РёСЃРѕРј тоники вплоть РґРѕ РїСЂСЏРјРѕРіРѕ отсутствия ее РЅР° протяжении внушительно больших отрывков музыкальной ткани. Так, анализ вагнеровской уверпоры Рє «Тристану» являет отсутствие тоники РІРѕ всей увертюре, написанной — подчеркнем это! — РІ рамках тональности,[25] хотя даже отсутствующая (РІ РїСЂСЏРјРѕРј смысле), тоника РІСЃРµ Р¶Рµ прослушивается еще Р·Р° счет максимальных приближений Рє ней. Таково отсутствие Канта Рё Сѓ Кассирера; читатель простит нам неуклюжий РѕР±РѕСЂРѕС‚, РЅРѕ это присутствующее отсутствие, С‚.В Рµ. временами функция тоники (Кант) настолько вытесняется соседней функцией, скажем, субдоминанты (Платон), что заключать Рє ней РјС‹ можем либо РѕС‚ звучащего «фона», либо РѕС‚ самого текста СЃ проставленными знаками тональности. Текст увертюры Рє «Тристану» открыт тональностью «ля-РјРёРЅРѕСЂВ», которая РЅРё разу РЅРµ звучит РІ чистом РІРёРґРµ РІ самой увертюре. «Философия символических форм» открывается тональностью «кантианства» моментами (редко) звучащего РїСЂСЏРјРѕ, моментами вообще исчезающего для того, чтобы появиться позднее РІ причудливом Рё отнюдь РЅРµ первоначальном облачении. Решительная трансформация «первоначального идеализма» Канта, вопреки мнению Р¤. Кауфмана, здесь очевидна; достаточно обратить внимание для этого хотя Р±С‹ РЅР° РґРІР° основополагающих момента кассиреровской системы. Рто, РІРѕ-первых, положение РѕР± идентичности бытия Рё мышления Рё, РІРѕ-вторых, безоговорочное признание интеллектуального созерцания. Созерцание, РїРѕ Канту, покоится РЅР° аффекции; РїРѕ Кассиреру, РѕРЅРѕ состоит РІ продукции. «Критика чистого разума» приняла Р±С‹ РІРёРґ «Наукоучения» Фихте, допусти РІ ней Кант возможность такого созерцания, Рё Гегелю РЅРµ пришлось Р±С‹ писать знаменитый В§В 51 «Науки логики», РїСЂРёРјРё Кант положение РѕР± идентичности бытия Рё мышления. Расхожее обозначение философии Кассирера как «кантианской» (пусть даже СЃ приставкой «нео») РІ свете сказанного должно быть оговорено: «правда» этого обозначения большей частью сводится Рє анкетно-регистрационной стороне дела, «ложь» ее — РІ динамике нюансов, оттенков, всегда подвижных Рё РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ каталогизируемых. Р’ мысли Плотина Аристотель занимает ничуть РЅРµ меньшее место, чем Платон, Рё тем РЅРµ менее назван РѕРЅ неоплатоником, Р° неоплатоник Беркли фигурирует РІРѕ всех учебниках РїРѕ истории философии как номиналист Рё «более последовательный Локк». Ртим, как нам кажется, должен быть оправдан наш анализ истоков Рё предпосылок кассиреровской философии. Смещение — РІРѕР·РјРѕР¶РЅРѕ несколько резкое — акцента СЃ кантианства РЅР° иные воззрения преследует чисто тактическую цель восстановления баланса, нарушенного анкетной стороной РІРѕРїСЂРѕСЃР°. Кант еще возьмет СЃРІРѕРµ РІ дальнейшем анализе, РЅРѕ именно поэтому было необходимым СѓР¶Рµ здесь подчеркнуть Рё противоположное. Философия Кассирера послужила РІ самой динамике своего роста ареной Р±РѕСЂСЊР±С‹ между Кантом Рё отмеченными выше мыслителями. Только РІ случае необходимости будем РјС‹ РІ дальнейшем фиксировать перипетии этой Р±РѕСЂСЊР±С‹; РЅРѕ следует помнить, что именно РЅР° ее фоне РІРѕР·РјРѕР¶РЅРѕ адекватное осмысление воззрений автора «Философии символических форм».
Заканчивая главу, РјС‹ считаем нужным остановиться еще РЅР° РѕРґРЅРѕРј РІРѕРїСЂРѕСЃРµ, выходящем Р·Р° пределы истоков Рё предпосылок кассирерианства, РЅРѕ представляющем первостепенный интерес РІ СЃРІСЏР·Рё СЃ РЅРёРјРё. Речь идет Рѕ явлении, РїРѕ-РІРёРґРёРјРѕРјСѓ, оставшемся неизвестным Кассиреру Рё тем РЅРµ менее предвосхитившем РІРѕ РјРЅРѕРіРѕРј Рё РІРѕ РјРЅРѕРіРѕРј превзошедшем его концепцию. Рто — явление СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ философии, нашедшее выражение РІ теоретических исследованиях Андрея Белого, Рё РІ частности РІ его РєРЅРёРіРµ «Символизм». Следует особенно подчеркнуть этот, Рє сожалению, оставшийся РІРЅРµ внимания исследователей факт. Р�менно Кассирер считается, СЃ легкой (поскольку неосведомленной) СЂСѓРєРё Сюзанны Лангер, «пионером философии символизма». Первый том «Философии символических форм» увидел свет РІ 1923 РіРѕРґСѓ. Общую задачу СЃРІРѕСЋ — РјС‹ отмечали СѓР¶Рµ — Кассирер усматривал РІ расширении кантовского критицизма РґРѕ символизма. РќРѕ РѕР± этом Р¶Рµ двадцатилетием раньше писал Рђ. Белый РІ статье «Критицизм Рё символизм» (напечатана РІ февральском номере журнала «Весы Р·Р° 1904 РіРѕРґ; перепечатана позднее РІ РєРЅРёРіРµ «Символизм»). РњС‹ остановимся вкратце РЅР° статье В«Рмблематика смысла» РёР· той Р¶Рµ РєРЅРёРіРё (статья датирована 1909 РіРѕРґРѕРј); автор назвал ее «предпосылками Рє теории символизма»; предпосылками, заметим РјС‹, преследующими РІ РѕСЃРЅРѕРІРЅРѕРј негативную цель критического вскрытия аберраций символического мировоззрения. «В этой статье, — подчеркивает сам автор, — СЏ РІРѕРІСЃРµ РЅРµ пытаюсь дать теоретическое обоснование символизма; теоретическое обоснование символизма слишком ответственно; такое обоснование стоит РІ СЃРІСЏР·Рё СЃ критической переоценкой основных гносеологических предпосылок действительности; РїРѕ моему глубокому убеждению, еще РЅРµ настала РїРѕСЂР° построения системы символизма; РІ настоящее время РІРѕР·РјРѕР¶РЅС‹ лишь пролегомены Рє такой системе; ‹…› ее (статьи — Рљ. РЎ.) задача несколько распутать сложною сеть ложных представлений Рѕ символизме вообще Рё Рѕ символизме некоторых течений современности».[26] Положительная система символизма так Рё РЅРµ была написана Рђ. Белым; РєРЅРёРіР° «Символизм» обрывается РЅР° ответе, символически проясняющем нам причины этого ненаписания: «Вот ответ для С…СѓРґРѕР¶РЅРёРєР°: если РѕРЅ хочет остаться С…СѓРґРѕР¶РЅРёРєРѕРј, РЅРµ переставая быть человеком, РѕРЅ должен стать своей собственной художественной формой».[27] Систему создал Кассирер, РЅРѕ система, РЅРµ предваренная негативным анализом возможных аберраций, уткнулась РІ безысходность (РјС‹ СѓРІРёРґРёРј еще). В«Рмблематика смысла» — отметим еще раз — предвосхищает РІРѕ РјРЅРѕРіРѕРј Рё РІРѕ РјРЅРѕРіРѕРј превосходит «Философию символических форм»; предпосылки Рє теории оказываются сильнее самой теории. Перечислим, чтобы РЅРµ быть голословными, СЂСЏРґ моментов как предвосхищения, так Рё превосходства (детальный анализ явления потребовал Р±С‹ отдельной монографии). Проблема расширения критицизма РґРѕ символизма СѓР¶Рµ упомянута нами. Символизм, РїРѕ Кассиреру, изначальная функция мысли, определяющая типы мировоззрений РІРѕ всей полноте градации. РќР° языке Белого, это — «эмблематика смысла», или символическая градация форм смысла (СЃРј. таблицы Рє статье); типы мировоззрения суть РІРёРґС‹ символизма; РЅР° этом основана неудача РІСЃСЏРєРѕРіРѕ мировоззрения, исходящего РёР· обратного представления; «основания метафизик Фихте, Шеллинга, Гегеля понятны; РЅРѕ положения этих систем, как систем только метафизических, обрекли попытки Фихте, Шеллинга Рё Гегеля РЅР° полную неудачу: вместо того чтобы понять символизм всяческой метафизики, РѕРЅРё всяческий символизм, наоборот, выводили РёР· метафизики».[28] РџРѕ Кассиреру, правомерна Рё автономна всякая символическая форма; совокупность РёС… образует культурный РєРѕСЃРјРѕСЃ. В«Рмблематика смысла» указывает РЅР° самое возможность этих форм: «теория символизма утверждает РІСЃРµ РІРёРґС‹ ценностей: РѕРЅР° только требует строгой ориентировки».[29] Далее, саму познавательную деятельность Кассирер мыслит как творческую; «Философия символических форм» есть учение Рѕ построении культурного РјРёСЂР° СЃ помощью символических конструктов. В«Рмблематика смысла» РЅРµ только соединяет познание СЃ творчеством, РЅРѕ Рё утверждает примат последнего. Более того, РѕРЅР° показывает несостоятельность РїРѕРґРѕР±РЅРѕРіРѕ вывода СЃ позиций кантианства, которое элиминирует объект, считая его отрицательно мыслимым понятием («вещь сама РїРѕ себе»). «Познавательный материал, — пишет Рђ. Белый РІ РѕРґРЅРѕР№ РёР· более РїРѕР·РґРЅРёС… работ, — превращен РёР· объекта РІ РїСЂРѕРґСѓРєС‚; Сѓ познания — нет объекта; РѕРЅРѕ — продуцирует, то есть рождает объекты; РѕРЅРѕ — РЅРµ познание, Р° — деторождение только: деторождению этому следует теперь отказаться РѕС‚ функции своей познавать Рё себя признать Р·Р° объект: какого-то РёРЅРѕРіРѕ познания; трансцендентализм здесь СЌРјРїРёСЂРёСЏ, то есть данное… каких-то познаний… Каких Р¶Рµ познаний?В».[30] РЎ этим связано решительное преодоление кантовской философии СѓР¶Рµ РІ В«Рмблематике смысла» Рё особенно РІ РїРѕР·РґРЅРёС… работах Белого, что позволяет ему критически вскрыть саму возможность символизма. Р�менно этот РІРѕРїСЂРѕСЃ (кардинальнейший для РІСЃСЏРєРѕР№ критики познания) обойден Кассирером. РџРѕРґРѕР±РЅРѕ Канту, догматически принявшему понятие идеальности, Кассирер догматически полагает понятие символа, РЅРµ ставя РІРѕРїСЂРѕСЃР° Рѕ его возможности. Как РІРѕР·РјРѕР¶РЅР° культура? — таков РѕСЃРЅРѕРІРЅРѕР№ РІРѕРїСЂРѕСЃ «Философии символических форм». Ответ гласит: РІРѕР·РјРѕР¶РЅР° как творчество, определяемое символической функцией сознания; математически выражаясь: РІРѕР·РјРѕР¶РЅР° как класс переменных величин, истинных для высказывательной функции символизма. РќРѕ как РІРѕР·РјРѕР¶РЅР° сама функция? Кассирер постулирует ее ссылкой РЅР° Генриха Герца; критически РѕРЅР° остается невскрытой. В«Рмблематика смысла» вскрывает ее. РЎ точки зрения В«Рмблематики смысла» «Философия символических форм» есть негативная философия, или негатив культуры. Кассирер РІРѕРІСЃРµ РЅРµ ставит этой проблемы; СЃРёРјРІРѕР» РѕРЅ СЃРІРѕРґРёС‚ Рє символическим формам, РЅРµ выясняя самих условий такого сведения Рё понимая СЃРёРјРІРѕР» РІ довольно общем Рё расхожем смысле, как чувственное воплощение идеального. В«Рмблематика смысла» насчитывает РґРѕ 23 определений символа, могущих быть предпосылками РІСЃСЏРєРѕР№ теории творчества (Р° таковой Рё считает себя «Философия символических форм»); общему Рё некритически предпосланному понятию символа Сѓ Кассирера противопоставлена здесь богатейшая серия модуляций этого понятия. Перечислим ее.
1) Символ есть единство.
2) Символ есть единство эмблем.
3) Символ есть единство эмблем творчества и познания.
4) Символ есть единство творчества содержаний переживаний.
5) Символ есть единство творчества содержаний познаний.
6) Символ есть единство познания содержаний переживаний.
7) Символ есть единство познания в творчестве содержаний этого познания.
8) Символ есть единство познания в формах переживаний.
9) имвол есть единство познания в формах познания.
10) Символ есть единство творчества в формах переживаний.
11) Символ есть единство в творчестве познавательных форм.
12) Символ есть единство формы и содержания.
13) Символ раскрывается в эмблематических рядах познаний и творчества.
14)В Рти СЂСЏРґС‹ суть эмблемы (символы РІ переносном смысле).
15) Символ познается в эмблемах и образных символах
16) Действительность приближается к Символу в процессе познавательной или творческой символизации.
17) Символ становится действительностью в этом процессе.
18) Смысл познания и творчества в Символе.
19) Приближаясь к познанию всяческого смысла, мы наделяем всяческую форму и всяческое содержание символическим бытием.
20) Смысл нашего бытия раскрывается в иерархии символических дисциплин познания и творчества.
34
21) Система символизма есть эмблематика чистого смысла.
22) Такая система есть классификация познаний и творчеств, как соподчиненной иерархии символизации.
23) Символ раскрывается в символизациях; там он и творится, и познается.[31]
Сравнивая эти определения с «Философией символических форм», должны мы заметить: Символу (с прописной буквы) у А. Белого соответствует единство символической функции у Кассирера, а эмблемам (символам в переносном смысле) — символические формы. Философия Кассирера исходит из Символа и дает феноменологию эмблем; при этом Символ, или единство символической функции, мыслится в типично кантианском смысле: это — все та же «трансцендентальная апперцепция», сопровождающая и обусловливающая на этот раз любую артикуляцию культурного смысла. Но «трансцендентальная апперцепция», положенная Кантом в основу познавательного акта, основой быть не может, ибо сама она есть уже не что иное, как познавательный результат. Субъект познания у Канта парадоксальным образом предваряется познанием этого Субъекта; применяя эту модель к символизму, Кассирер допускает аналогичную ошибку petitio prlncipii, подрывающую теоретико-познавательную правомерность «Философии символических форм». Мы увидим еще, что, почитая математику за идеальный образец мышления и распространяя ее парадигмы на все доминионы культуры,[32] немецкий философ добивается частных успехов в ясном анализе культурных феноменов в ущерб собственно философской стороне дела. Поясним сказанное на примере, приводимом самим Кассирером.
Если РјС‹ имеем арифметический СЂСЏРґ 1/2 2/3 3/4 4/5 Рё С‚.В Рґ., то понять образование этого СЂСЏРґР° невозможно без указания РЅР° высказывательную функцию, СЃРёРјРІРѕР» n/(n+1), выявляющий целостность СЂСЏРґР° Рё являющийся его законом. Рта функция, стало быть, объясняет нам весь СЂСЏРґ; РІРѕРїСЂРѕСЃ касается объяснения самой функции. Р’РѕРІСЃРµ РЅРµ обязательный для математика, РІРѕРїСЂРѕСЃ этот имеет принципиальное значение для философа, применяющего модель СЂСЏРґР° РєРѕ всем явлениям культуры. РќРѕ РјС‹ забежали вперед; более подробная критика оснований «Философии символических форм» будет еще изложена после анализа этой философии. Недостаток места вынуждает оборвать тему параллели между СЂСѓСЃСЃРєРёРј Рё немецким философами; параллель эта, несомненно, достойна отдельного исследования. Здесь заметим лишь, что РЅРµ РѕРґРЅРѕРјСѓ Кассиреру довелось стать Америго Веспуччи РЅРµ РёРј открытого, РЅРѕ РёРј окрещенного материка; Шпенглер, Гартман Рё РїРѕР·РґРЅРёР№ Гуссерль, автор «Кризиса европейских наук», РїРѕ-своему разделяют СЃ РЅРёРј пышные лавры первенства усилиями неосведомленных комментаторов. Надо надеяться, что СЃРѕ временем Рё этой ситуации будет предъявлен «гамбургский счет»; быть может, РІСЃРєРѕСЂРµ выяснится, что Рё тревога Ясперса РїРѕ РїРѕРІРѕРґСѓ «атомной Р±РѕРјР±С‹ Рё будущности человечества», тревога конца 50-С… РіРі., была впервые высказана Белым еще РІ 1921 РіРѕРґСѓ (!), Р° после, РІ 1926 (!), РІ большой незаконченной работе РѕР± В«Р�стории становления самосознающёй души», РіРґРµ РїСЂСЏРјРѕ говорится РѕР± опасности взрыва Вселенной, являющей СЃРѕР±РѕСЋ «склад атомных Р±РѕРјР±В».[33] Будущий исследователь поразмыслит еще над этими восклицательными знаками; здесь Р¶Рµ нам остается ограничиться чисто фактической поправкой: насчет «пионерства».